Бабушка и рассказывает: «Собралась я из дому, оделась уже. Хватилась, а ключей на тумбочке нету. Ну, думаю, упали. Нет, на полу нету. Искала, искала. Не могу найти. Уж и разделась. И в карманах искала, и в сумке. Нет нигде. Хоть уходи, да дверь открытую оставляй. Подошла к иконе Николы Чудотворца да давай просить его, чтобы помог он мне найти ключи-то. Поклон сделала. Встаю. Глаза подняла, а на гвоздике, у окошка, висят мои ключики. Никогда ведь туда не вешала, всегда на тумбочке в коридоре оставляла».

Перегнала я старушек и опять чуть не бегом. Дома ведь мама больная, да и сын должен с работы прийти. Домой пришла — и сразу на кухню ужин готовить. Пришел сын. Пока он раздевался, рассказала ему, что услышала по дороге из храма. Ушел сын в комнату, а я опять на кухню. Минут через десять слышу крик: «Мама!» Бегу в комнату.

Мой сын в растерянности. Зрение у него плохое, но он носит не очки, а линзы. И вот одна линза каким-то образом выпала. Линза — это ведь такой маленький совершенно прозрачный лепесточек. На полу у нас ковер, а на диване пушистый плед. Разве найдешь тут. А мне с моими глазами нечего и пытаться искать. И ему не найти. Вдруг мой сыночек упал на колени перед иконой Николая Чудотворца и стал просить его.

А я уж не стала мешать, опять пошла на кухню. Думаю, найти эту линзу невозможно. Надо новые покупать. Да и на работу завтра. Что он делать будет? Вдруг идет мой сын ко мне на кухню и палец свой мне показывает: «Смотри, мама. Помолился, стал вставать, оперся рукой о диван, а она к пальцу приклеилась».

З.С. Павлова